Бывшие муж и жена остаются отцом и матерью. Как должны строиться их отношения?

Мы все печемся об укреплении брака, однако, пока, увы, разводы не стали редкостью. А значит, далеко не редко существует положение, при котором папы и мамы перестают быть мужьями и женами. Как же при этом быть их детям?

Скажем прямо, во всех случаях, когда семья распадается, дети страдают. Но степень этих страданий можно уменьшить, а можно и увеличить. Все зависит от того, как ведут себя бывшие муж и жена, оставшиеся родителями, будет или не будет сравнительно нормально осуществляться родительское сотрудничество недавних супругов. Однако в любом случае, как бы ни старались они насолить друг другу, каждой разведенной паре надо иметь в виду, что супружество их кончается, а брак продолжается – по крайней мере, до тех пор, пока твердо не встанут на ноги дети.

Начнем с того, что незначительный процент отцов вступает в конфликтные отношения с бывшими женами по поводу ребенка на юридическом уровне. Уже само по себе это достойно рассмотрения, так как таит в себе тысячи детских судеб. Можно ли считать, однако, что остальные родители решают свои брачные дела полюбовно? По данным опроса минского социолога профессора Н. Юркевича, только десять процентов разведенных отцов принимают активное участие в воспитании ребенка, а отношения между родителями остаются доброжелательными; тридцать процентов отцов поддерживают с ребенком контакт, но отношения с матерью достаточно натянуты, что, понятно, затрудняет воспитание; шестьдесят процентов вовсе не видятся со своими детьми – только платят алименты (если не стремятся избежать даже такого минимального участия в их судьбе).

Отчего же все-таки так распространена послеразводная безотцовщина?

Существует версия – весьма правдоподобная, – что разведенные мужчины безответственно относятся к судьбе своих детей. Справедливости ради, однако, вероятнее предположить, что-то иное. Что же? Ответ на этот вопрос тем более важен, что, кто бы в создавшемся положении ни был виноват, без вины наказанными остаются дети.

Вот типичная ситуация (пример взят из жизни). От мужа ушла жена. Ушла к другому. Разлюбила – полюбила. Бывает. Надо сказать, что он и сам однажды пытался увести чужую жену с ребенком. Но то было в свое время. А теперь в положении покинутого он. Приятно? Конечно, нет. И вот его жена награждается всеми эпитетами, характеризующими ее как женщину в высшей степени безнравственную. Кстати, преследовалась и побочная цель – постараться лишить ее круга друзей, приобретенных за время совместной жизни. Он требовал, чтобы они прекратили с ней общение, ставил ультиматумы… поведение его не было необычным. В чем-то его можно было понять. Даже оправдать. Даже пожалеть. А ее осудить. Нельзя, однако, не признать типичности, более того, банальности его действий. В психологии то, что происходило с ним, имеет вполне четкое название: психическая защита. Очернением и обвинением обидчика, оправдывающими заодно месть в его адрес, человек оберегает себя от потери или хотя бы снижения чувства самоуважения, возникновения чувства неуверенности, тревоги. Этот специфический термин "психическая защита" можно было бы и не привлекать к теме, если бы явление, обозначаемое им, не отражалось самым серьезным образом на судьбе детей.

Не сумев договориться с женой, отец идет в РОНО, где ему говорят, что он может претендовать на свидания с ребенком. Он пытается осуществить свое право. Но свидания краткие. Где их проводить? В доме матери, где чувство неприязни ощущается так остро? На улице? В столовой? В кафе? В школе? А против поездок ребенка к отцу возражает мать. Или так: день и час назначены, но ребенок, по словам матери, "заболел" или "не вернулся от бабушки", "не хочет тебя видеть". Как проверить, правда ли это?

Конечно, доказать, что мать чинит препятствия участию отца в воспитании дочери или сына, можно. Но для этого нужны свидетели, так как никакой документальной системы контроля не существует. Получается так: предпринимая попытку встретиться с ребенком, отец всякий раз должен ловить момент, когда рядом кто-то находится, а потом этого "кого-то" просить быть свидетелем. Смотрите, дескать, какой я хороший папа, а мама – смотрите и запоминайте, чтобы потом ничего не упустить на суде, – какая она плохая женщина, – не дает мне ребенка. Или может быть приходить с собственными "свидетелями"?

Нет, слишком уж громоздкая система борьбы "за ребенка", за возможность принимать участие в его воспитании, чтобы довести ее до конца. Многие и не доводят: "Не хотите – не надо". И ребенок остается без отца.

Правда, некоторые отцы подают дело в суд. Однако нельзя утверждать, что это именно те отцы, которые могли бы с успехом воспитывать своих сыновей и дочерей. Наверняка среди них есть такие, которые стремятся лишь к тому, чтобы из принципа что-то "доказать ей", – сам ребенок их интересует не очень или не интересует вовсе. А вот те, которые действительно могли бы, несмотря на развод, принимать участие в воспитании, они-то как раз и не выдерживают напряженной борьбы. Договориться с матерью трудно, а судебное разбирательство еще тяжелее. И тогда срабатывает другой механизм психической защиты, вернее, иной вид ее – вытеснение, стремление забыть ребенка, увлечься новыми отношениями, важными делами. Сын растет и становится все более чужим, уже ненужным.

Таковы, очевидно, частичные причины безотцовщины.

Но этого мало. Те же причины часто лежат в основе бездетности или малодетности. Многие мужья боятся заводить второго ребенка по той простой причине, что конфликты с женой – у кого их нет? – могут кончиться разводом, а значит, придется выплачивать алименты, фактически не имея детей.

Важны еще два следствия того, что ребенок, по сути дела, автоматически, без разбирательства остается с матерью. Поскольку ей не грозит разлука с ребенком, она не боится расторгать брак и не стремится его сохранить, сберечь. Многие женщины не прилагают сил к тому, чтобы урегулировать отношения с мужьями, и в 68 процентах случаев являются инициаторами разводов. С другой стороны, некоторые мужья, зная точно, что в случае развода ребенок останется с матерью и что все хлопоты сведутся для него лишь к выплате алиментов, с большей легкостью идут на разрыв. А почему бы и нет? Приятная свободная мужская жизнь, возможность жениться повторно – за свободного (пусть с алиментами) пойдет всякая, с ребенком на руках он был бы нужен далеко не всем.

Есть еще одно отрицательное следствие ограниченных контактов отца с ребенком – педагогическое. Мы уже говорили, что роль отца должна быть требовательно-запретительной. Это при нормальных отношениях. Но вот с помощью РОНО ему устанавливают дни и часы коротких встреч. И он из строгого воспитателя превращается в сюсюкающего "добряка": потакает капризам, балует, задаривает, старается "компенсировать" отсутствие настоящего участия в воспитании. Это в свою очередь служит новым аргументом против подобных свиданий. Ребенок и в самом деле становится трудным, заявляет, что уйдет к папе.

Короче говоря, совершенно необходимо – во имя детей – добиться, чтобы даже после развода сохранялся брак. Для этого надо обеспечить осуществление нормальных отцовских воспитательных функций.

Если же кто-то из родителей свои обязанности не выполняет, он должен нести наказание в судебном порядке. Причем не только в случае неуплаты алиментов, но и при отказе от личного участия в судьбе ребенка.

Хочется отметить, что само по себе решение суда о правах и обязанностях обоих родителей мало что даст без хорошо поставленной системы контроля. Ее тоже надо тщательно продумать и установить. В то же время надо иметь в виду, что строгости нужны лишь для того, чтобы бывшие супруги могли легче договориться. Ведь и уголовные законы создаются не для того, чтобы их применять, а именно как профилактическое напоминание о том, что лучше не доводить дело до их применения. Закон – некая общественно обусловленная граница, которую не следует переходить.

Так и в нашем случае. Если каждый из супругов будет знать, что ему все равно не позволят узурпировать право на ребенка или пренебречь родительскими обязанностями, то они вынуждены будут искать мирных путей урегулирования родительских взаимоотношений. Откроется путь к сотрудничеству.

Чтобы это произошло легче и быстрее, нужна кропотливая работа, в том числе и психологов – специалистов по семейным отношениям. Пока что разведенные отданы на произвол судьбы, неумелые, а в какой-то степени и невменяемые. Психолог, вооруженный знанием личностной и социальной психологии, а также приемами доврачебной психотерапии, сможет помочь обоим родителям построить оптимальную психическую защиту, скорригирует их поведение, а в некоторых случаях поможет и восстановить семью. Скорее всего, и решение суда должно приниматься с непременным участием психолога. На наш взгляд, именно психолог, человековед, должен был бы после тщательного изучения дела представить проект юридического урегулирования отношений родителей. Может быть, это спорное предложение, но рассмотреть его стоит.

Надо думать, в конце концов, удастся сохранить ребенка и для матери, и для отца даже после развода. И наоборот – ребенок будет иметь обоих родителей, даже если они разведены.