У меня есть сын и три дочери. Если существует лучшая доля, чем быть отцом, то я никогда не встречал ее. Но касательно одной темы - природы секса и его последствий - советы я обязан дать моим сыновьям, если давать моим дочерям, звучит политически подозрительно, очень патриархально. Почему родительство не может быть гендер-нейтральным?

Я за жизнь, я за выбор, жизнь не легка. Никакого выбора.

Моя дочь и сыновья имеют все необходимое для воспроизводства потомства. Вот существующие выборы для них, которые я вижу. Каждый может выбирать, заниматься этим или нет, с кем и где, когда и почему, быть сексуально-активным. Они могут выбирать… большое или малое значение для них это имеет, в какой степени им посвящать себя этому. Каждый может выбирать, какие меры предпринять против беременности. Но если меры по предохранению терпят фиаско, то возможности выбора начинают зависеть исключительно от гендерной принадлежности.

Моя дочь может решать иметь ли ей ребенка с согласия или без согласия, в сотрудничестве совместного родительства с ее парнем (могли бы мы назвать его отцом сейчас?), благодаря которому она стала беременной. Или она может решить, что ребенок в свете ее жизненных обстоятельств является ужасной помехой и для нее было бы пользой то, что суды провозгласили как ее конституционное гарантированное право на безопасную и законную медицинскую процедуру по прерыванию ее беременности. Безотносительно дискомфорта - морального или материального, - который она может испытывать, беременность, которая явилась бы результатом обоюдного согласия, может быть прервана односторонним решением.

Но если выбор относительно готовности и желания стать родителем - хорошая вещь, разве не было бы тоже самое хорошо и для моих сыновей? И если этот выбор может быть осуществлен женщиной после зачатия, не могли бы и мужчины иметь такой же выбор: заявлять, легально и односторонне об окончании их интереса к ребенку, независимо от того, что секс между мужчиной и женщиной иногда происходит.

Однако беременность или аборт, как некоторые будут аргументировать, являются женским делом. "Когда мужчина сможет беременеть, тогда и поговорим!" Мне иногда говорят. Реально все дело в матке? Биология определяет судьбу?

Репродукция вопрос гендера или людей? Беременность и родительство - человеческий вопрос? Я знаю, что так было, когда мы ждали наших сыновей и дочь. Их ждала мать и я тоже ждал. И в то время пока женское тело вовлечено в материнство, мужское вовлечено в отцовство. Разве мы не требуем от мужчин 18 лет работы, в которую вовлечены их тела, для материальной поддержки их детей? Если они отказываются, мы не называем это их частным делом выбора, мы называем их негодяями.

И если меня поощряют маршировать в пользу права выбора женщин на безопасную, законную и доступную медицинскую процедуру по прерыванию ее материнства, где женщины, которые готовы вместе со мной маршировать в поддержку права моих сыновей и их сыновей на выбор безопасного, законного и доступного способа прерывания их отцовства?

"Если они не желают нести ответственность, они должны держать свои штаны застегнутыми!" - было то, что сказали мне несколько знакомых мне женщин. Это звучит как хороший совет. Но тот же самый совет, обращенный к моей дочери или к дочерям моих знакомых, прозвучал бы весьма подозрительно, патриархально и женоненавистнически.

Это могло бы выглядеть, как если бы миллион мужчин в следующем году после двенадцати недель беременности их сексуальных партнерш, объявили бы, по причинам известным им одним, что их интерес к зародышу является нулевым. Что если бы существовали клиники под руководством Планируемого Родительства или иным началом, где можно было бы за разумную плату составить соответствующую бумагу - бумажные "процедуры", выполненные юристами вместо докторов, при помощи их помощников вместо медсестер - избавляющие, безопасные, законные, односторонние, конституционно защищенные, так же для отцов, как и для матерей?

Могли ли протестующие маршировать перед такой клиникой? Могли ли появится лозунги называющие эти нелестные имена? Могли ли картины нуждающихся детей и брошенных матерей акцентировать эти протесты? Политика репродуктивности вовлекает не только наши публичные интересы, но и наши частные. И в давних дебатах ужасный шум общественной риторики между политиканами и архиепископами затемнил разговор между отцами и дочерьми, матерями и сыновьями, братьями и сестрами, мужьями и женами.

Женщины вправе ненавидеть решения об их телах, которые проходят помимо их. Также и мужчины. Репродуктивная жизнь целого вида не является только женским делом. Это дело всего человечества. Оно нуждается в голосах всех человеческих существ. И эти голоса заслуживают быть услышанными.