Наблюдение за интернетом демонстрирует наивысший рост числа мужских голосов за всю историю Мужского движения в каждом его интернет-соединении по всему миру. Эти сайты часто ощетиниваются гневом. Мужчины сегодня становятся все более и более искушенными в их понимание, что мы традиционно называем "женской хитростью". Более важно, они теперь свободно разделяют это понимание с другими мужчинами. В чатах мужчины сопротивляются в масштабе, который я никогда не видел прежде.

Когда женщины входят в чаты и печатают вещи подобно "Все мужчины - ублюдки", они встречают шквал "ответного огня" мужчин, печатающих гневные отклики. Пример этого произошел только вчера вечером в чате, который я посетил. Женщины вошли в чат со словами, "ВСЕ МУЖИКИ - ДЕРЬМО!!". Буря ответов последовала немедленно. Большинство мужчин напечатало вещи подобно, "Уе..., суки. Это вы трахнуты в..., а не мы." На другие подобные выпады один парень написал: "Вы feminazis уматывайте отсюда. Вы обламываетесь на каком-нибудь одном мужике и затем тащитесь сюда и вопите, что все мужики - дерьмо. И вы еще имеете наглость, называть США сексистской страной. Вы - лицемерки и, очень скоро парни объединятся вместе и заткнут вам пасть, и это будет лучше для всех нас."

Этот парень был американцем, и это было интересно для меня, потому что Америка пострадала больше всего от влияния радикального феминизма. Говоря об этом, я все же был больше заинтересован мыслями, скрывающимися за этими комментариями. Они представляют новый вид мужского мышления, которое является намного более независимым и негодующим.

Я согласен, что мужчины наслаждались привязанностью к их матерям, чтобы получить некоторую форму идентичности, но, кажется, "теперь" мужчины говорят, что они хотят обладать их собственной идентичностью, а не какой-то ручной идентичностью, сформулированной их матерями.

Мужчины начинают осмысливать, что, если они хотят пережить вал ненависти и унижений, расточаемых женщинами, они действительно должны изменить их мышление. Мы знаем, что выживание - наиболее мощный инстинкт на планете и когда нарастает угроза выживанию, он вызывает потребность приспособиться или победить угрожающей разновидности. Та разновидность, которая будет не в состоянии приспособиться, вымрет.

Человек всегда быстро приспосабливал свое поведение к любой угрозе и поэтому стал наиболее успешной разновидностью на планете.

Более темная, наиболее примитивная сторона адаптации - насилие. Когда мужчина находится под угрозой потери его потомства, он борется. Цивилизованный мужчина создал условия для себя, чтобы позволить лидерам бороться за него через создание законов и изменения условий. Однако если мужчины видят, что лидеры поворачиваются против них, они БУДУТ бороться, чтобы вернуть то, что принадлежит им. Если мужчина воспринимает, что побуждениями этих лидеров является потакание женщинам, которые намереваются сделать из него простого добытчика, с целью утверждения его как снабженца для рода, он будет бороться с тем, кого воспринимает реальным врагом. Если его власти не изменят ситуацию, он обратит свой гнев на власть и лишит ее власти. Это, я думаю, является психологией революционера.

Когда во Франции произошла революция, она не была случайным взрывом, напряжение росло постепенно. Люди испытывали на себе угрожающею бедность и негодовали, что их лидеры расточали богатство и злоупотребляли властью. Все видели вокруг целые семьи, умирающие от голода. Это всколыхнуло внутри них инстинкт выживания и они взорвались в ярости.

Я полагаю, что мы сейчас в стадии ворчания. Интернет позволяет мужчинам "встречаться" в виртуальном пространстве и разговаривать о том, что их расстраивает и вызывает гнев. Одна тема постоянно звучит в их выступлениях - необходимость защитить институт семьи. Враг был идентифицирован как радикальный феминизм, женщины, которые поддерживают его идеи и лидеры, находящиеся под его влиянием. Пока, все увешивания этих лидеров с требованиями изменить положение вещей были встречены с тем же самым высокомерием, с каким французская аристократия относилась к крестьянам в предреволюционные дни (Заявление: "У людей нет хлеба!" Ответ: "Тогда пусть едят пироженные!"). Это будет способствовать лишь накоплению ярости и возрастающей решимости мужчин сопротивляться. Некоторые наиболее образованные женщины вступают в ряды этих сердитых мужчин, и их численность возрастает. Они способны видеть несправедливость и высокомерие в отношение себя, и они разделяют с мужчинами возрастающий гнев. Это - точная модель предреволюционной Франции. Только причины различны.

Когда ситуация достигает точки, при которой мужчины чувствуют, что старые идеи вроде "это неправильно, бороться с женщиной" больше не верны, они начинают бороться. Я вижу, что это заражается прямо сейчас. Вместо осуждения этих мужчин за грубость, мужчины приветствуют их за наличие храбрости, чтобы бороться с врагом. Потом они развернут кампанию за освобождение мужчин, заключенных в тюрьму за сопротивление. Потом они взорвутся в коллективном гневе, когда от их требований попробуют отмахнуться.

Женщины тащат за хвост Тигра и однажды Тигр развернется и откусит им головы. Хотя этот взгляд не удовлетворяет искусственную конструкцию политкорректности, он удовлетворяет реальный инстинкт, и инстинкт будет всегда одерживать верх над политической идеологией, как это недавно случилось в России. Кстати, в Северной Кореи скоро будет то же.

В настоящее время в Мужском движении, среди разумных мужчин, к коим и я себя отношу, преобладает позиция терпения и выдержки. Однако, это - становится, все более и более трудным делать и сердитые мужчины начинает брать дело в их собственные руки и идти в атаку. Идеи приглушаются, что искренне страшит меня, но я, и многие другие, будут вынуждены принять более радикальные позиции. Только политическое вмешательство теперь, может предотвратить бедствие позже, но я боюсь, что этого не случится достаточно быстро, чтобы предотвратить то, что, я боюсь, наступает. Хотя в данном случае мне хотелось бы быть неправым.

Это - мужская ненависть к беззаконию. Но в течение столетий общество строило барьеры для выплескивания мужского гнева. И женщины сегодня используют их как оружие в беззаконном обращение с мужчинами. Сначала мужчины были сконфужены и растеряны тем, что делали женщины. Я полагаю, что они думали, что женщины вовремя остановятся и справедливость вновь вернется на их землю, в их дома. Но этого не случилось. Мужчин эмоционально подавляют в каждой точке нашего общества, и они больше не чувствуют растерянности, они теперь переполнены гневом. Они смотрят на "новых мужчин" и те вызывают в них чувство негодования. Они ненавидят "новых мужчин", потому что они видят в них предателей их собственного пола и инструменты радикальных феминистских экстремистов. Мне самому противны "мужчины" подобно Кену Ливенгстону и судьям семейного суда, которые позволили себе стать настолько политизированными, что они не хотят замечать воздействия эффектов их интеллектуальных позиций и их законов на остальных мужчин. Эти "новые мужчины" и их женские партнеры часто весьма счастливы видеть, что молодые мужчины во всем мире уходят и умирают, чтобы защитить их образ жизни дома, что не мешает им поворачивать свое "оружие" против тех же самых мужчин и их детей, как только они возвращаются домой. Им нравится наблюдать, как мужчины бегут в горящие здания и спасают их семьи, когда там бушует огонь, и все же они проводят все свое время, чтобы протаскивать этих мужчин через грязь.

Рекламодатели постоянно изображают мужчин глупыми идиотами, и мужчины спрашивают, почему Комиссия по Равным Возможностям, органы контроля за рекламой и правительство, столь громкоголосы, когда это случалось с женщинами, ничего не высказывают в их защиту. Мужчины чувствуют себя преданными и эмоционально изнасилованными и ничто, как мне кажется, не вызывает среди них столь острый протест как две эти причины, объединенные вместе с потребностью защитить их семьи.

Страсть этих дебатов возрастает среди мужчин, я верю в очевидность нарастающих гнева и ярости в мужчинах. И мужчины, конечно, будут сопротивляться, и они будут сопротивляться очень неистово. Моя грядущая прогулка от John-O-Groats до Края Света является попыткой вынудить правительства и судей наконец понять, что мужчины не будут больше молчать и возвысят голос мужского протеста повсюду. Я хочу, чтобы это случилось контролируемым способом. И ключ к этому не в моих руках или в руках других мужчин, а в руках наших лидеров.