Любовь, но не по принуждению
А. Пергамент, Р. Каллистратова, кандидаты юридических наук, старшие научные сотрудники НИИ советского законодательства

Литературная газета за 12.05.71

Если родители расстались, если один из них – "приходящий", если ребенок лишен нормальной, здоровой семьи, то обывательская молва чаше всего винит в этом отца – мужчину. Прислушайтесь к разговорам дворовых кумушек, старушек, на садовой скамейке: "он" эгоист, "он" бездушный, "ему" все равно, за сына или дочь "у него" душа не болит. Только "она", голубушка, мучается и страдает…

Так судит молва.

А как происходит в реальной жизни?

Работники отделов народного образования, занимающиеся семейными конфликтами, связанными с воспитанием детей в распавшихся семьях, скажут вам, что подобная ситуация (виноват отец), конечно, возможна, но она далеко не единственная!

Более того, нередко отцы оказываются в роли героев положительных, а источником зла, катализатором трагедий, разворачивающихся вокруг безвинно виноватых девчонок и мальчишек, бывают затаенная женская обида, оскорбленное женское самолюбие, стремление женщины причинить боль "назло" тому, с кем жизнь не удалась, а иногда и еще более низменные чувства. Вот перед нами пачка красноречивых писем. Один из жителей Волгограда пишет: "Семьи я никогда не бросал. Просто перестал нравиться жене и теще. Все бы еще можно было стерпеть и забыть, если бы я имел возможность иногда, хоть изредка видеть своего Сережу, если бы я в полгода раз мог получать о нем сведения, видеть его, а не фотографию… Три с половиной года я борюсь за то, чтобы иметь доступ к сыну. Куда ни обращался, все напрасно, говорят: "Она неправа, но что поделаешь!.." всякому ясно, что мать и бабушка воспитывают в моем сыне чувство неприязни к отцу… Я готов отдавать половину зарплаты на содержание сына, только бы видеть его, только бы знать о нем все… Неужели все мои права сводятся к одному – лишь платить алименты?".

Для чего мы начали весь этот разговор?

Для того, чтобы категорически возразить А. Гиганову, автору статьи "Любовь по принуждению" ("ЛГ", № 12, 1971). Нам думается, весь пафос его рассуждений (при решении споров о детях "в основном должно учитываться мнение матери", защита прав и интересов несовершеннолетних "прежде всего… лежит на матери, выносившей, родившей, вскормившей и выходившей ребенка") невольно напоминает ту самую обывательскую мудрость дворовых кумушек.

Юрист (а А. Гиганов – юрист) так рассуждать не должен и не может. Для юриста обязательны безукоризненно точное изложение закона и правильное его толкование.

Известно, что основной принцип советского семейного законодательства – полное равенство мужчины и женщины в личных и имущественных правах, возникающих в семейных отношениях. В свое время в процессе борьбы за фактическое равноправие женщины в семье ей нередко отдавали предпочтение. Сейчас, однако, мы уже не можем никакую норму нашего законодательства, в том числе и семейного, толковать не как норму, дающую равные права представителям обоих полов. А ведь именно таким образом истолковал А. Гиганов часть 4 статьи 18 Основ законодательства о браке и семье. Недвусмысленную формулировку этой нормы: "Защита прав и интересов несовершеннолетних детей лежит на их родителях" он заменил на произвольное: "прежде всего эта защита лежит на матери". Надо сказать, что до принятия нового семейного законодательства нередко возникали сомнения: применим ли принцип равенства прав родителей в тех случаях, когда они проживают раздельно? Закон на этот счет не содержал никаких прямых указаний.

Такой пробел закона был предметом едва ли не самой обильной критики. На этот счет поступило больше всего предложений граждан при обсуждении проектов Основ и новых брачно-семейных кодексов республик. Поэтому часть 7 статьи 18 Основ ныне специально подчеркивает: "Родители пользуются равными правами и несут равные обязанности в отношении своих детей и в случаях, когда брак между ними расторгнут". Статья 56 Кодекса о браке и семье РСФСР и соответствующие статьи кодексов других союзных республик предусматривают, что "родитель, проживающий отдельно от детей, имеет право общаться с ними и обязан принимать участие в их воспитании. Родитель, при котором проживают дети, не вправе препятствовать другому родителю общаться с детьми и участвовать в их воспитании".

Житейские ситуации складываются подчас чрезвычайно сложно и неоднообразно. Иногда в современной семье исключительная роль матери заканчивается с отлучением ребенка от груди. Дальнейшее воспитание его идет, так сказать, на равных началах (ясли, детский сад, школа). Иногда же между отцом и ребенком действительно не создается никаких близких отношений. Отца нельзя ни в чем упрекнуть, но обстоятельства сложились так: родители расстались, когда ребенок был очень маленьким, отец не имел возможности регулярно с ним общаться, так как жил в другом городе или все время находился в разъездах. Ребенок считает отцом отчима, любит и привязан к нему, не знает о существовании родного отца. Бывает, при таких обстоятельствах можно посоветовать отцу дать согласие на усыновление ребенка отчимом, но и в этих случаях нельзя позволить самой матери решать вопрос произвольно.

Есть ли, скажем, гарантия, что вновь созданная матерью семья навсегда сохранится? Но если в случае распада новой семьи у родных матери и отца, как правило, не гаснет любовь к ребенку и желание с ним общаться, то отчим, как правило, безразличен к пасынку или падчерице, с матерью которых он расстался. Во имя чего же рушить естественные, годами сложившиеся связи?

Другое дело, что отец должен помогать, а не мешать матери воспитывать ребенка. Автор делает правильный вывод: "вмешательство отца, живущего отдельно, недопустимо, если оно мешает матери правильно воспитывать детей". Однако такая ситуация – исключение, а не правило, и не матери самой решать, мешает ей или нет участие отца. А. Гиганов упускает из виду, что она едва ли сможет объективно ответить на этот вопрос.

Родительский долг – воспитание ребенка – в то же время величайшая радость человека, одна из настоящих ценностей на земле, лишать которой несправедливо даже того, кто виновен в распаде семьи. Поэтому закон исчерпывающе определяет случаи, когда возможно применение такой крайней меры, как лишение родительских прав или же отобрание ребенка. Для А. Гиганова же и эти обязательные для всех граждан нормы не имеют никакого значения. Из его статьи получается: отец, проживающий отдельно от своего ребенка, может быть лишен родительских прав по прихоти одной матери.

Неверно, как делает А. Гиганов, противопоставлять интересы детей интересам родителей, словно полярные, несовместимые вещи. В громадном большинстве случаев правильно понимаемые интересы ребенка, исходя из которых закон предлагает решать каждый спор, и интересы его родителей совпадают. Лишить одного из родителей права и возможности участвовать в воспитании – значит обездолить не только отца и мать, но и самого ребенка.

Сделать сына или дочку без всякой на то необходимости полусиротой – как это недальновидно со стороны расставшихся родителей! Ведь каждый из них смертен и не знает, успеет ли он один вырастить любимое существо. Характер и обстоятельства жизни отчимов или мачех тоже переменчивы.

Свою статью А. Гиганов назвал "Любовь по принуждению". Но как мстит ему само название статьи! Разве можно, не ранив душу ребенка, не нарушив основу заложенных прежним воспитанием представлений, не подорвав веру в людей, насильственно заставить малыша, а тем более подростка перестать любить отца и привязаться к новому мужу матери? Вот где поистине любовь по принуждению.

Теперь об органах опеки и попечительства. Нам бы тоже хотелось их упрекнуть, но не в том, в чем их упрекает А. Гиганов.

Стандартная форма решения при разногласиях между бывшими супругами обычно бывает такая: "предоставить гражданину Н. право видеть своего сына (дочь) 1 раз в месяц, 1 раз в неделю" и т. п.

Когда речь идет о родителях, лишенных родительских прав, закон действительно говорит о "свидании" родителей с детьми. В данном случае намеренно исключается возможность воспитательного влияния родителей на детей. Применительно же к случаям раздельного проживания родителей и детей закон говорит не о свиданиях, а об "общении" с ребенком. Понятие "общение" предполагает возможность постоянного, нерегламентированного определенными днями и часами контакта с ребенком. Трудно говорить об участии в воспитании, если отцу предоставляется право раз в месяц в течение часа да еще под контролем инспектора роно видеть ребенка. Люди, разумно относящиеся к интересам своих детей, обычно не регламентируют сами времени встреч. Считаясь с занятостью и возможностями своего бывшего супруга, они позволяют ему видеть ребенка тогда, когда это практически для всех наиболее удобно, не нарушая, разумеется, налаженного режима ребенка. Конечно, если мать упорствует, настаивает на скупом распорядке встреч, приходится порой прибегать к строгой регламентации дат и времени встреч. Но подобное положение должно быть исключением, а не правилом. Органы же опеки обычно идут по пути наименьшего сопротивления и, вместо того чтобы обеспечить общение отца с ребенком, ограничиваются составлением расписания свиданий.

Конечно, обязать мать впускать в свою квартиру человека, которого она не терпит, невозможно; отпускать ребенка с отцом в совершенно незнакомую и практически никому неизвестную среду нежелательно. Ясли, детские сады и школы пионерские лагеря, организации, где дети занимаются музыкой или спортом, – вот наиболее подходящие места постоянных встреч. Однако именно школы при попустительстве органов опеки занимают неправильную позицию в данном вопросе. Обычно школа считается только с тем из родителей, с которым ребенок непосредственно проживает. Это не только является грубым нарушением прав родителя, живущего отдельно от ребенка, но подчас грозит такими прорывами в воспитании, которые невозможно восполнить.

Споры, связанные с воспитанием детей разведенных родителей, так сложны, так жестоки, что оставляют отметины в людских душах на всю жизнь.

И именно-то поэтому нам представилось совершенно необходимым высказать свое принципиальное несогласие с главным тезисом, основной идеей обсуждаемой статьи.

Комментарий. Под новым семейным законодательством авторы подразумевали новый по тем временам Кодекс о браке и семье, предшествовавший действующему ныне Семейному кодексу. Ни одна из рассмотренных здесь проблем не урегулирована законами или судебной практикой до сих пор.

---

Источник: http://www.orc.ru/~otcydeti/jurists.html#j2